Задержание адвоката Ольги Панченко в апреле 2025 года по делу, где она более 7 месяцев защищала 5 человек, вызвало громкую реакцию не только в Одессе, но и в Украине в целом. Тысячи адвокатов, граждан Украины и даже военных выступили на стороне Ольги. Почти вся страна следила за избранием адвокату Панченко меры пресечения. Многих также возмутило присутствие в судебном заседании конвоя СБУ в бронежилетах, масках и с автоматами, которые то ли охраняли общество от «опасного адвоката»; или судью Приморского суда Одессы Науменко от адвокатов, собравшихся в поддержку Ольги; или следователя с прокурором от самой Ольги, с которой, как оказалось, они 7 месяцев работали по делу, где она осуществляла защиту 5 человек и до задержания адвоката Панченко опасности для них она не представляла. В любом случае это выглядело довольно странно.
По результатам рассмотрения дела судья Науменко отправил Ольгу в Одесский следственный изолятор без права внесения залога, однако 25 апреля Одесский апелляционный суд предоставил адвокату Панченко залог и она вышла из-под стражи.
С тех пор прошло почти 4 месяца. Из публикаций в Фейсбук очевидно, что Ольга не отказалась от защиты своих клиентов по тому делу и продолжает выполнять обязанности защитника. Вместе с тем, каких-либо интервью на тему «как Вы это пережили» или «что Вы чувствовали» она не дает.
У нас появилась возможность пообщаться с защитником Ольги – адвокатом Александром Бабиковым, председателем Адвокатского объединения «DEFENSORES».
– Александр, почему Вы приняли решение защищать Ольгу?
Когда коллегу задерживают только за то, что она принципиально и качественно выполняла свою работу адвоката, в такой ситуации оставаться в стороне сложно. Тем более Ольгу знаю не только как профессионального специалиста своего дела, но и как порядочного и отзывчивого человека.
– Что происходит по «ее делу»?
Как и ожидалось, дело прогнозируемо «забуксовало». Для правоохранителей чрезвычайно важно посадить человека за решетку, а на деле, независимо от того, совершал он преступление или нет, можно «торговаться», требуя признания в каком-то мелком преступлении с обещанием освободить из-под стражи. Другое дело, когда человек на свободе, имеет желание защищать себя и доказывать свою невиновность в суде. При таких обстоятельствах следствие уже само становится мало заинтересованным в направлении дела в суд. Однако факт объявления уведомления о подозрении, задержании – оставляет для них по сути только один выход – направление дела в суд, для того, чтобы в дальнейшем «затянуть» его в давность, откладывая судебные заседания и максимально «растягивая» судебный процесс.
Кстати, такая тактика наблюдается и в деле ученого Олега Мальцева, в котором странная ситуация: защита указывает на отсутствие необходимости оглашать полный текст обвинительного акта, в котором одни и те же обстоятельства повторяются семь раз, и перейти к допросу свидетелей и исследованию доказательств обвинения, прокуроры настаивают на том, что им нужно огласить весь документ, «от заглавной буквы» до последней страницы. В результате этого, с февраля месяца, когда дело поступило в суд, в судебных заседаниях в основном рассматривались вопросы продления меры пресечения и оглашался обвинительный акт. Думаю, ту же стратегию выберут прокуроры и в деле Ольги.
– В своем Фейсбуке Ольга писала, что ей вернули изъятое во время обыска оружие. Как Вы можете это прокомментировать?
С одной стороны, у следствия нет никаких оснований удерживать это оружие, поскольку оно хранилось Ольгой на законных основаниях и не имеет никакого отношения к делу, а с другой – указанный факт является хорошей иллюстрацией того, как нужно относиться к публикациям в СМИ о достижениях правоохранителей: «обыск, обнаружение оружия, задержание, громкая статья», а на выходе обычно – «гора родила мышь».
– Несколько месяцев назад было много публикаций о том, что один сотрудник СБУ подделал рапорт в отношении подзащитного Ольги Панченко Олега Мальцева и внес в него ее номер телефона. В результате этого в течение 6 месяцев осуществлялось прослушивание адвоката по делу. Обращались ли вы в правоохранительные органы? Какова была реакция? Привлечен ли этот сотрудник к ответственности?
Напомню события, которые предшествовали этому. При ознакомлении с материалами уголовного производства было установлено, что оперативный сотрудник СБУ, который «разрабатывал группу Олега Мальцева», подал в прокуратуру рапорт, в котором среди телефонных номеров, которыми пользовался Олег Мальцев, указали и телефон Ольги, которым она пользуется много лет и который является официальным телефоном ее адвоката. Прокурор, судья апелляционного суда «не глядя подмахнули» и дали разрешение на прослушивание телефона Ольги. Это можно было бы списать на досадную ошибку, но есть несколько «но». Сотрудник департамента контрразведки, который инициировал прослушивание телефонов и получал информацию о содержании разговоров, не мог не понимать, что прослушивают не Олега, а Ольгу (разный пол, адвокат довольно часто представляется или подтверждает свое имя и фамилию, особенно при общении с секретарями и помощниками суда). Это не могло пройти и мимо ведомственного контроля, ведь при постановке на прослушивание телефона по содержанию разговоров происходит идентификация объекта контроля. Вместо этого Ольгу по поддельным документам не только прослушивали два месяца, но даже после этого дважды продлевали ее прослушивание у следственного судьи. Следовательно, возникают вопросы и к прокурору, который «подмахивал» ходатайство, и к следственному судье относительно качества судебного контроля при предоставлении разрешения на прослушивание телефонов.
В такой ситуации, имея на руках материалы проведенных негласных мероприятий, из которых четко видны факты подделки, злоупотреблений и неправомерного вмешательства в адвокатскую деятельность, мы одновременно обратились в различные государственные институты по этому поводу. В СБУ с просьбой провести служебное расследование по указанным фактам. В Государственное бюро расследований и Офис Генерального прокурора с заявлениями о совершении преступления. В СБУ материалы направили в Департамент контрразведки, сотрудники которого, по нашему мнению, и совершили преступление. В результате через месяц пришла формальная отписка об отсутствии оснований для проведения служебного расследования. Жалобу на «отписку» направили снова исполнителю, внутреннюю безопасность СБУ так и не привлекли, в результате чего были вынуждены подать жалобу на имя Председателя Службы об ненадлежащем рассмотрении. Офис Генерального прокурора ожидаемо ответил, что не видит оснований для начала уголовного производства, что является грубым нарушением требований ст. 214 УПК Украины, а ГБР сначала потеряло заявление о совершении преступления, а затем направило его в территориальное подразделение, полномочия которого не касаются действий и решений сотрудников Департамента военной контрразведки. Но самое интересное, что жалобы следственным судьям на невнесение в ЕРДР то и дело переносятся. «И отказать сложно, и удовлетворить не хочется». Не сомневаюсь, что уголовное производство будет начато, но относительно эффективности расследования даже этих очевидных фактов иллюзий нет. Как минимум в нынешних условиях. Однако каждый юридический факт должен фиксироваться для создания предпосылок наказания за указанные действия в будущем.
– Если дело в отношении Ольги передадут в суд, не лишит ли это ее права продолжать защищать тех клиентов, по делу которых ее посадили в СИЗО?
Интересная правовая ситуация, когда «соучастник» одновременно выступает и в статусе защитника. Закон таких ограничений для адвоката не устанавливает, однако заявления об отводе защитника могут подаваться в суд стороной обвинения. Закон Украины «Об адвокатуре и адвокатской деятельности», УПК Украины, при отсутствии конфликта интересов не предусматривают основания для прекращения предоставления адвокатом услуг в такой ситуации. Однако Украина – страна возможностей, и у нас возможно все.
– Исходя из Вашего профессионального опыта, какие перспективы по «делу Ольги Панченко» Вы видите?
План минимум – закрытие уголовного производства в отношении Ольги или вынесение оправдательного приговора. План максимум – кроме закрытия производства еще и скамья подсудимых для лиц, причастных к незаконному привлечению ее к уголовной ответственности.