На протяжении всей истории судебной системы в Украине вопрос доверия к судебной власти периодически возвращался в центр публичного обсуждения. В разные годы это имело разные последствия — от попыток реформирования до волн публичного разочарования и открытого недоверия. Внешние кризисы только обостряли эту тему: политические трансформации, смены власти, вооруженные конфликты всегда сопровождались вопросом — можно ли полагаться на суд?
Сегодня ситуация снова требует открытого обсуждения. Можно ли верить в объективность решений, когда сами судьи признают: «Мы тоже люди, мы можем ошибаться»? И что делать, если эти «ошибки» приводят к арестам невиновных, незаконным обыскам и разрушенным жизням?
В рамках специального интервью для Общественного прибоя своим видением проблематики поделился Александр Бабиков — доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права и процесса Национального авиационного университета, управляющий партнер Адвокатского объединения DEFENSORES. В центре разговора — структурные дисфункции судебной системы, системное давление на судей, искажение принципа процессуального равенства сторон, а также скрытые механизмы «распределения» дел.
Среди дел, демонстрирующих глубинные проблемы функционирования правосудия, особое внимание привлекает дело гражданина Федеративной Республики Германия Сергея Энгельманна, которое в настоящее время рассматривает Приморский районный суд г. Одессы. Несмотря на отсутствие юрисдикции Украины в отношении инкриминируемых действий, обвиняемый содержится под стражей. Позиция защиты в этом процессе стала основанием для более широкого обсуждения: выполняет ли суд функцию контроля или скорее выступает инструментом формального подтверждения решений правоохранительной системы.
Каково ваше отношение к судебным ошибкам?
Да, судьи тоже люди и допускать ошибки им также свойственно. Но вопрос в цене таких ошибок. За каждой судебной ошибкой стоит конкретный человек, его судьба, а иногда и жизнь. Поэтому судьями должны назначаться люди с высоким уровнем знаний и жизненным опытом, достаточным для избежания ошибок.
Ошибку следователя или прокурора легче исправить.
Когда речь заходит о нарушениях прав граждан в уголовном производстве, несправедливых и незаконных судебных решениях или длительном рассмотрении дел, судьи, высокопоставленные чиновники традиционно ссылаются на условия военного положения, чрезмерную нагрузку на судей из-за большого количества вакансий, а также в последнее время на злоупотребление процессуальными правами адвокатами, которые намеренно затягивают рассмотрение дел.
Вы не считаете такие объяснения оправданными?
Наоборот. После начала войны, в 2022 году уголовно-процессуальное законодательство претерпело много изменений, которые упрощали порядок уголовного преследования и увеличивали полномочия прокуроров. Улучшило ли это состояние расследования? Ускорило судебное разбирательство? Ответ очевиден, — лучше не стало.
Попытки скрыть истинный диагноз судебной системы, уклонение от возможности определить ключевые проблемы, приводящие к принятию несправедливых решений, – это лишь средство продлить агонию.
Чрезмерная загруженность судей из-за большого количества вакансий? Да, эта проблема существует, но ее «в кулуарах» связывают исключительно с тем, что перед назначением на должность судья обязан «присягнуть на верность власти», заверить в своей лояльности тех, кто помогает занять желанную должность. И тесты, и экзамены здесь ни при чем. Они, а особенно собеседования на «добропорядочность», лишь инструмент «продвинуть своих» и не допустить тех, кто способен самостоятельно по своему усмотрению осуществлять правосудие. По моему убеждению, среди судейского корпуса подавляющее большинство — порядочные судьи, однако условия, в которых они работают, постоянное давление, особенно в «подконтрольных делах», порочение их репутации через «карманные СМИ», — не оставляют многим из них выбора между законным и «ожидаемым» от них решением.
Конкурсы на должности судей, которые проводились в последнее время, заканчивались скандалом и невозможностью выбрать победителей, ненадлежащей сдачей тестов, возможно причина в уровне знаний претендентов на эти должности?
Жизненный опыт и опыт практической работы в юриспруденции гораздо важнее, чем умение успешно сдать экзамены или тесты. Прохождение по различным ступеням государственной службы – важнее умения ловко отвечать на вопросы о добропорядочности. Тенденция, когда в отставку уходит больше судей, чем назначается на должности, дискредитация как государственной службы в целом, так и в частности в органах судебной власти стала следствием того, что для многих настоящих специалистов участие в конкурсах на должность судьи стало непривлекательным. Но я бы не рассматривал это как ошибочную стратегию по отбору судей. На мой взгляд, дело гораздо глубже. В 2016 году статья 127 Конституции Украины, которой устанавливались требования к кандидатам на должность судьи, была изложена в новой редакции, в которой, помимо прочего, требование «оседлости» — проживания кандидата в судьи в Украине не менее 10 лет — заменили на «компетентность» и «добропорядочность». Хотел бы ошибаться, но с учетом общей тенденции дискредитации судебной власти, системного давления на судей, реорганизации и ликвидации судов, увеличение вакантных должностей станет легальным оправданием для назначения судьями иностранцев. Как это произошло с членами наблюдательных советов крупнейших государственных компаний и предприятий.
По вашему мнению, главной причиной судейских ошибок является ненадлежащая кадровая политика?
Это только одна из составляющих. Давайте посмотрим на вопрос чрезмерной загруженности судей из-за большого количества дел. Действительно ли в судебной власти все так плохо, что им «никогда голову поднять»?
Да, во многих судах некоторые следственные судьи перегружены работой, иногда в Печерском суде судебные заседания продолжаются до поздней ночи. Было время, когда следователи ночевали под судом, чтобы занять очередь для подачи ходатайств в канцелярию, количество которых ограничивалось председателем суда.
Но при этом, председатели некоторых судов также договариваются с правоохранительными органами, чтобы следственные подразделения регистрировались именно на их территории, «гарантируя максимальное содействие» в рассмотрении ходатайств следователей и прокуроров. То есть, несмотря на перегруженность, ищут дополнительную работу? В некоторых судах «правом» осуществлять функции следственного судьи наделяются только «доверенные» судьи. В некоторых вводится график дежурств следственных судей, а следователи и прокуроры знают, в какие дни кто дежурит, чтобы подать ходатайство в день, когда оно гарантированно попадет в «определенные руки». В некоторых судах главное, чтобы первое ходатайство попало к конкретному судье, а дальше, несмотря на введенное автораспределение, все остальные ходатайства уже будут попадать именно к этому судье. А если не получилось, то следователи могут зарегистрировать производство повторно, чтобы добиться судебного контроля именно определенного судьи, с которым у них сложились «доверительные отношения». Дальше дело техники – штампуются разрешения на обыски, аресты имущества и никто не жалеет своего времени и не жалуется на загруженность.
Из ваших слов кажется, что судебный контроль, введенный новым уголовно-процессуальным кодексом, оказался хуже, чем прокурорский надзор, который был в старом УПК?
Судебный контроль более эффективен, когда судья, суд несет ответственность за принятое решение и его последствия. Если нет, это хуже, чем прокурорский надзор, за ошибки в котором прокурора могли как минимум быстро привлечь к ответственности вплоть до увольнения с должности.
Например, применение меры пресечения — содержание под стражей. Ранее до малой судебной реформы такое решение принимал прокурор — руководитель прокуратуры. Все вопросы к нему, как и полнота ответственности. Сейчас следователь возбуждает ходатайство, процессуальный руководитель его согласовывает, а решение о содержании под стражей принимает следственный судья. При этом лицо, которое действительно принимает решение – руководитель прокуратуры, обычно не принимает официально участия в этом процессе, не ставит подпись, и как следствие не может нести и какой-либо ответственности за незаконное привлечение лица к ответственности или помещение его под стражу.
Для «минимизации рисков» следственного судьи при принятии решения судебными инстанциями сформирована практика, что следственные судьи не обязаны оценивать доказательства на предмет их достаточности и допустимости. Что, в свою очередь, превратило судебный контроль в сплошной фарс. Если не оценивать, насколько законно собраны доказательства виновности лица и насколько подтверждается то, что указано в «подозрении», контроль как таковой теряет всякий смысл. Это очень удобный подход, когда человека берут под стражу без оценки доказанности его вины. Как следствие, виновного в незаконном ограничении прав и свобод человека найти невозможно.
Но ведь исследовать и устранять ошибки, допущенные органами расследования, восстанавливать права человека – это прямая функция судебного контроля?
На примере дела в том же Приморском районном суде г. Одессы, где рассматривается уголовное производство в отношении гражданина ФРГ, которого я защищаю – Сергея Энгельманна. Сергей обвиняется в том, что он совершил преступление на территории Германии. Юрисдикция судов Украины не распространяется на преступления, совершенные иностранцами на территории страны, за исключением коррупционных преступлений, преступлений против национальной безопасности или если это предусмотрено определенными международными актами (ст. 8 УК Украины).
Защита обращает внимание суда на указанные обстоятельства, подтверждает гражданство Энгельманна С.Г. документами, предоставленными из миграционной службы, а относительно пребывания за границей – из пограничной службы. Решение – рассматриваем дальше.
На самом деле, наличие большого количества вакантных должностей судей, помощников, секретарей – это лишь одна из причин чрезмерной загруженности судей и судебных ошибок. Но, на мой взгляд, в первую очередь более весомыми причинами я бы назвал другие, которые судьи избегают обсуждать.
Это и желание «не поссориться» с прокурорами и руководителями органов досудебного расследования. Когда судьи рассматривают «пачками» ходатайства о предоставлении разрешения на проведение обысков, наложение ареста на имущество по делам, где явно отсутствуют признаки какого-либо преступления. Вместо этого правоохранители «ищут» в них либо преступление, либо лицо, которое можно привлечь к ответственности или высказать «определенные требования». Значительный объем составляют и дела, которые расследуются только «для показателя», нужны только правоохранителям, чтобы оправдать свое существование. Есть, конечно, и проблемы несовершенства законодательства. Следственные судьи, рассматривая жалобы защитников и других участников производства на незаконные действия следователя или прокурора, в большинстве случаев избегают необходимости обязать совершить определенное следственное или иное процессуальное действие, или принять определенное решение. Удовлетворение жалобы в таких случаях заключается лишь в признании незаконным решения, установлении обязанности повторно рассмотреть ходатайство или жалобу, а далее несколько раз по одному и тому же кругу без существенных изменений.
Есть ли в таких обстоятельствах шанс защитить Сергея Энгельманна от незаконного преследования?
Отсутствие полномочий у судебных органов Украины по преследованию Сергея Энгельманна мы использовали как один из доводов для отмены решения о продлении его содержания под стражей. Следовательно, после принятия решения по апелляционной жалобе мы приобретаем право обращаться в ЕСПЧ исключительно по вопросу справедливости и законности содержания под стражей. Такие дела рассматриваются в упрощенном порядке и гораздо быстрее, чем другая категория. Тем более, что такая мера пресечения явно не соразмерна предъявленным ему обвинениям.