Уже полгода уголовное дело в отношении ученого Олега Мальцева и его коллег находится в суде. Изменилось ли что-нибудь за это время? Что происходит в суде? С этими вопросами мы обратились к адвокатам-защитникам по этому делу Александру Бабикову, который защищает немецкого журналиста Сергея Энгельмана, и Ольге Панченко, которая является защитником ученого Олега Мальцева и 4 его коллег-женщин.
— Ольга, скажите, что за полгода сделано по делу Олега Мальцева в суде?
Сейчас мы находимся на стадии оглашения прокурором краткого изложения обвинительного акта. На эту никому не нужную формальность уже потрачено 2 судебных заседания процессуального времени и будет потрачено еще следующее судебное заседание. Мы просили ограничить прокурора во времени для оглашения этого документа, суд установил 1,5 часа.
К сожалению, до сих пор мы не перешли к исследованию «доказательств» стороны обвинения, время идет, наши подзащитные продолжают находиться под стражей, а прокурор по делу Руслан Войтов – в отпуске.
— Из того, что Вы говорите, складывается такое впечатление, что прокурор не очень спешит по этому делу.
Именно такое впечатление складывается и у нас. Мы даже вынуждены были писать письма областному прокурору, чтобы он обеспечил явку обвинителя в судебное заседание. То есть сама по себе ситуация абсурдна – защитники по делу «бегают» за прокурором, чтобы он приходил в суд и выполнял свою работу по доказательству вины наших подзащитных.
Судебный процесс также постоянно тормозит странное отношение прокурора к переводам процессуальных документов для двух обвиняемых, которые не являются гражданами Украины и не понимают государственный язык. В последнем ходатайстве о продлении содержания под стражей Сергея Энгельмана в переводе на немецкий язык по тексту везде указано, что он не Сергей Энгельман, а Анна Филиппова (примечание: так зовут одну из подзащитных Ольги Панченко). Представляете, что этот гражданин Германии думает об украинской юстиции?
— Какие мотивы приводит суду прокурор относительно того, что людей нужно держать под стражей?
Скоро будет почти год, как нашим подзащитным не дают альтернативы в виде внесения залога. Пока шло следствие, прокурор со следователем говорили, что их нельзя выпускать из СИЗО, потому что подозреваемые будут препятствовать досудебному расследованию, искажать доказательства и т. д. Однако передача дела в суд этого также не изменила.
Прокурор продолжает подчеркивать, что наши подзащитные будут влиять на свидетелей стороны обвинения. Хотя этот же прокурор Войтов в судебном заседании сообщил суду, что свидетели, граждане других государств, уже покинули территорию Украины, с ними у прокурора нет связи. Прокурор даже предложил защитнику Бабикову найти этих свидетелей через посольство или консульство и (внимание!) оплатить путь свидетелей стороны обвинения в Украину. И это, на мой взгляд, не просто цинизм, это откровенное издевательство, в том числе и над судом.
Также прокурор указывает, что мои подзащитные девушки, обвиняемые в нетяжком преступлении, представляют опасность для общества, поэтому их нужно держать под стражей. Вместе с тем непонятно, почему эти «опасные преступницы», которые по версии следствия «являются членами незаконного военизированного формирования и собирались захватывать Одессу с оружием в руках», более месяца после задержания Олега Мальцева гуляли по городу, ходили на допросы к следователю. Что это за странная «тактика следствия»? Мы уже неоднократно подчеркивали, что вся их «опасность» заключается лишь в том, что девушки не согласились дать ложные показания в отношении Олега Мальцева.
Одна из моих подзащитных после того, как следователь вручил ей подозрение, а также ходатайство об избрании меры пресечения без права внесения залога, сама явилась в суд, то есть ее даже никто не задерживал. Она имела возможность просто не прийти и до сих пор была бы на свободе. Несмотря на это, прокурор продолжает утверждать, что если ее отпустить из СИЗО, то она будет скрываться от суда.
Самым странным аргументом прокурора является то, что обвиняемые могут «продолжить свою противоправную деятельность, используя возможности полученного опыта и навыков за время длительного проживания на территории Одесской области». И это не шутка. Это дословно из ходатайства прокурора. Таким образом, по мнению прокурора, все лица, проживающие на территории Одесской области, получат какие-то специфические преступные навыки и опыт, что является явной дискриминацией в отношении лиц по принципу территориальности проживания в Украине.
Прокурор также отмечает, что обвиняемые могут продолжить свою преступную деятельность путем «изучения и анализа общественно-политической ситуации Одесской области». То есть, любой человек, который читает новости в сети Интернет или смотрит телевизор, а еще и проживает на территории Одесской области, является потенциальным преступником?
И все это было бы забавным, если бы людей не держали под стражей почти год. Однако мы продолжаем работать несмотря ни на что и верим, что в Украине все же можно добиться правосудия.
— Расскажите, как себя чувствует Олег Мальцев?
— Как может чувствовать себя человек, который имеет ряд тяжелых заболеваний и уже почти год находится в СИЗО? Как может чувствовать себя всемирно признанный ученый, который внес уникальный вклад в популяризацию украинской науки за рубежом, а теперь его поливают грязью и называют «лжеученым»?
И самое интересное, на мой взгляд, это как он себя чувствует как адвокат, потому что за одно «деяние» Мальцеву приписали три разных статьи Уголовного кодекса. Это помните, была шутка одного известного украинского бизнесмена, что у нас двойное гражданство запрещено, а тройное не запрещено. Так и с Мальцевым. Конституцией запрещено дважды привлекать к ответственности за одно и то же, а «трижды» — нет.
Мы даже обращались по этому поводу в областную прокуратуру, но, к сожалению, получили формальный ответ, в котором еще и было указано, что это же суд решил держать Мальцева под стражей без права внесения залога. То же самое заявляет и прокурор — я здесь ни при чем, это все суд. Далее предоставляю слово моему коллеге адвокату Александру Бабикову.
— Александр, Вы неоднократно подчеркивали, что права немецкого журналиста Сергея Энгельмана грубо нарушаются. Изменилось ли что-нибудь в этом плане в лучшую сторону?
В одном из предыдущих судебных заседаний защита предоставила заключение привлеченного переводчика о том, что врученный Сергею Энгельманну перевод обвинительного акта оказался неаутентичным оригиналу на украинском языке. На этом основании был заявлен отвод переводчику, привлеченному Одесской областной прокуратурой. Прокурор подчеркивал, что переводчик «качественный» и нет оснований доверять переводчику, привлеченному защитником, и не доверять переводчику, привлеченному прокурором, и указал на отсутствие возможности в судебном заседании устраивать «батл переводчиков». Суд отклонил наш отвод. В свою очередь мы направили экземпляр обвинительного акта и его перевод на немецкий язык в Посольство ФРГ. Посольство передало его в свой отдел переводчиков и констатировало, что предоставленный Сергею перевод выполнен некачественно, текст не соответствует оригинальному документу. В связи с этим Посольство направило ноту протеста в Министерство иностранных дел, то в свою очередь в Министерство юстиции, а там она осталась без реакции.
В результате, 14 июля 2025 года прокурор подал Сергею ходатайство о продлении меры пресечения, текст которого снова оказался неаутентичным и не соответствует оригиналу на украинском языке. К тому же он выполнен тем же переводчиком, который осуществлял некачественный перевод обвинительного акта. Чтобы сдвинуть эту ситуацию, мы вынуждены были повторно заявить отвод переводчику, полученные материалы отправить в Посольство ФРГ, Офис Генерального прокурора, Уполномоченного по правам человека, Одесскую областную прокуратуру, Государственную судебную администрацию и ее территориальное подразделение.
— Правильно ли я понимаю, что даже официальная нота протеста немецкого посольства ничего не изменила?
Министерство юстиции, которому МИД направило ноту протеста вместо того, чтобы принять меры в пределах полномочий и привлечь к решению возникшей проблемы Офис Генерального прокурора и Государственную судебную администрацию, вместо этого ответило, что не является стороной в уголовном производстве. Такой ответ даже комментировать не стоит.
— Планируете ли Вы обращаться в Европейский суд по правам человека? Если да, то каковы, по Вашему мнению, перспективы?
Поскольку государственные органы Украины не обеспечили соблюдение процессуальных прав Сергея, их реакция свелась к формальным отпискам и перенаправлению обращений в другие органы, адвокатами Адвокатского объединения «DEFENSORES» подготовлена и направлена в ЕСПЧ жалоба в интересах Сергея Энгельманна о нарушении Европейской конвенции во время досудебного расследования и судебного разбирательства. С учетом того, что право на получение надлежащего перевода процессуальных документов, привлечение переводчика, исследование этой аргументации при решении вопросов, связанных с продлением содержания под стражей, такая жалоба может быть подана и рассмотрена ЕСПЧ до вынесения решения по существу дела. Ожидаем рассмотрения.
-Александр, нам известно, что Вы в прошлом работали следователем, прокурором. Как Вы оцениваете работу следствия по собранным материалам по делу?
Перефразируем слова Тараса Шевченко «Дореформировались в Украине до самого края…». Качество следствия, справедливость судебного процесса в целом ухудшалась год от года, а после начала войны деградация следствия и прокурорского надзора приобрела угрожающие масштабы. Безответственность, отсутствие действенного механизма привлечения к ответственности за незаконные действия и решения, принятые во время досудебного расследования, неэффективная работа дисциплинарных комиссий и длительное рассмотрение дел в суде привели к тому, что перед следствием поставлена главная цель – направить дело в суд, а там что будет, результат судебного разбирательства никому не интересен. Если дело «движется в направлении оправдательного», его начинают тормозить, не появляясь в судебные заседания или не обеспечивая явку свидетелей, меняют группы прокуроров и т. п. Человек в течение нескольких лет судебного разбирательства предпочитает прекратить эту бессмысленную трату времени и денег и довольно часто соглашается на изменение квалификации на менее тяжкое преступление и закрытие дела «по срокам», другие решения, дающие возможность для закрытия дел по нереабилитирующим основаниям и избежать ответственности за незаконное уголовное преследование лица. Текучесть кадров, распыление ответственности между следователем, следственным судьей, прокурором, при отсутствии подлинной независимости указанных субъектов, конформизм привели к тому, что качество дел будет ухудшаться и в дальнейшем, а суды, перегруженные бесперспективными делами, окончательно утратят возможность осуществлять справедливое судебное разбирательство.