Уже несколько месяцев мы пристально следим за делом украинского ученого Олега Мальцева.
За этот период мы видели очень много странных вещей: хрупких девушек, которых обвиняют в том, что они со спортивным оружием в руках хотели захватить Одессу; людей, которых по нетяжкому преступлению уже 8 месяцев держат под стражей без права внесения залога; главного свидетеля стороны обвинения, которая утверждает, что она с другой планеты; арест защитника по делу, адвоката Ольги Панченко; и прокурора, который вместо того, чтобы сказать что-то по существу дела цитировал Стуса, зачитывал вырванные из контекста разговора фразы, и говорил «посмотрите, адвокаты, какая Панченко плохая, а вы за нее заступаетесь»; «выбивание» из дела мужчин — адвокатов через ТЦК и СП; оперативного сотрудника военной контрразведки, который сам писал заявления о преступлениях и сам расследовал дело; возмущение международного научного общества арестом Олега Мальцева и даже прямые обвинения в ООН в адрес определенного сотрудника контрразведки СБУ по фальсификации дела в отношении Мальцева; непонятно и каким образом за решеткой оказался и журналист — гражданин Германии, который не может быть в Украине осужден.
Казалось, удивить нас уже трудно. Однако, просматривая видеозапись судебного заседания по делу от 24 апреля 2025 года, мы обратили внимание на короткое выступление обвиняемой по делу Марины И.
Она сообщила суду, что с момента ее задержания оперативный сотрудник военной контрразведки СБУ Евгений Волошенюк, ни одного вопроса по делу ей не задал, все, что его интересовало — с кем имеет интимные отношения Олег Мальцев и с кем такие отношения имеет сама Марина И. Казалось бы — какое отношение личная жизнь человека имеет к предмету деятельности контрразведки да еще и во время войны?
За ответами на эти вопросы мы обратились к адвокату Ольге Панченко, которая защищает Марину И. и других девушек по делу Олега Мальцева, она также является и защитником самого украинского ученого. В дальнейшем — короткое интервью с Ольгой.
— Ольга, нам известно, что с момента начала дела в отношении Олега Мальцева Вы ни разу не давали интервью, даже после Вашего задержания и освобождения из СИЗО. Почему согласились сейчас дать комментарий?
— Меня на это уполномочили мои подзащитные девушки, это их воля сказать определенные вещи, однако в связи с их нахождением в СИЗО они не могут этого сделать. Поэтому я как адвокат выполняю их поручение.
— Что Вы можете сказать относительно заявления в суде Марины И. относительно странной заинтересованности оперативного сотрудника контрразведки СБУ личной жизнью Олега Мальцева?
— Откровенно говоря, задержание девушек по этому делу меня всегда интересовало только с точки зрения законности и соблюдения процедуры. В судебном заседании 24 апреля я присутствовала по видеосвязи из следственного изолятора, только на следующий день я была освобождена. Через несколько дней я пошла в СИЗО к моим подзащитным девушкам и конечно спросила о том, что было сообщено в суде.
Марина И. изложила все, что хотела сказать письменно, далее цитата (кроме фамилии):
«Я была задержана 14 октября 2024 года сотрудниками СБУ и военной контрразведки по ч. 1 ст. 260 УК Украины (организация незаконного военизированного формирования и участие в нем). При задержании все вопросы, которые интересовали сотрудником военной контрразведки СБУ «Х» касались только моей личной жизни и личной жизни Мальцева О.В.
«Х» задавал следующие вопросы: были ли у меня личные романтические или интимные отношения с Мальцевым О.В.; знаю ли я, что у Мальцева О.В. есть жена; знаю ли я, что у Мальцева О.В. есть личные переписки с другими женщинами.
«Х» говорил, что у него есть скриншоты романтических переписок Мальцева О.В. с другими женщинами, а меня он просто обманывает, хотя я не понимаю, какое я имею отношение к личной жизни Мальцева О.В. и в чем заключается „обман“, а главное — какое это имеет отношение к уголовному делу о якобы организации незаконного военизированного формирования и участия в нем.
Когда я не отвечала на такие вопросы «Х» меня называли психопаткой, шизофреничкой и зазомбированной. Также мне говорили, что я сяду как минимум на 10 лет и выйду без зубов и здоровья. То есть, было постоянное психологическое давление».
«Как я поняла, они хотели, чтобы я дала показания на Мальцева О.В. о том, что он спит с женщинами, в противном случае я сяду как минимум на 10 лет».
— Скажите, это единичный случай такой странной заинтересованности определенного сотрудника контрразведки личной жизнью фигурантов в деле?
— Нет. Двое других моих подзащитных девушек сообщили мне практически такие же вещи. Например, моя подзащитная Алена К., среди прочего сообщила следующее:
«После обыска у меня дома меня под контролем «Х» доставили в УСБУ в Одесской области. В течение времени, пока мы ехали в УСБУ «Х» задавал мне вопросы в утвердительной форме, его интересовала исключительно личная жизнь Мальцева О.В. «Х» говорил мне, что у меня нет личной жизни потому что мне не позволяет Мальцев О.В., он спрашивал у меня знаю ли я, что Мальцев О.В. «спит» со своими сотрудницами. Большая часть вопросов «Х» касалась любовных отношений Мальцева О.В. Он говорил, что у него есть переписка и даже график где и когда Мальцев О.В. с кем имеет интимные отношения.
Я по сегодняшний день не понимаю, какое это имеет ко мне отношение. «Х» утверждал, что я не имею личной жизни, хотя на тот момент у меня были отношения. Я об этом говорила, однако, «Х» меня не слушал, складывалось такое впечатление, что он зациклен на теме любовниц Мальцева и его сексуальных отношений.
В течение всего обыска и даже до момента доставки меня в суд «Х» находился рядом со мной и различными способами пытался убедить меня сотрудничать с СБУ. Он неоднократно спрашивал у меня «Зачем мне губить свою жизнь?». Однако я подчеркиваю: я не совершала никаких противоправных действий. Я строила свою личную жизнь и карьеру именно в Украине потому что откровенно связываю свою судьбу с этой страной. Однако, на сегодняшний день моя жизнь и безопасность как мне кажется находится под угрозой именно со стороны «Х». Возможно, он стремится использовать меня для достижения собственной корыстной цели — и своим поведением во время обыска он это явно демонстрировал, не скрывая своих намерений и говоря об этом открыто».
Моя подзащитная Анна Ф. сообщила следующее:
«После моего задержания по дороге на меня постоянно пытались проявить психологическое и эмоциональное воздействие. В мою сторону были угрозы по поводу лишения свободы на 10 лет. Один из сотрудников «Х» сопровождая меня, всегда расспрашивал о моей личной жизни, работе, людях которых я даже не знаю. От него также поступали угрозы в отношении меня и моего заключения, что я буду за решеткой, останусь без зубов и меня бросит мой муж. Также постоянно я находилась под влиянием относительно моей профессиональной деятельности и личной жизни, например: «если бы я пошла на согласие с ними и подписала необходимые документы, то с моими знаниями иностранных языков я бы чего-то достигла в жизни, а так останусь никому не нужной». Также «Х» говорил об условиях и плохом отношении к людям в местах лишения свободы, где я могу оказаться. Он настаивал на том, чтобы я сменила адвоката, которому я доверяю, на другого».
— Скажите, как Вы считаете, является ли такая заинтересованность сотрудника контрразведки личной жизнью нормальной? И уверены ли Вы, что Ваши подзащитные говорят правду?
— На вопрос «нормально ли это» я ответить не могу, потому что я не психолог. Однако, я уверена, что такое поведение явно вне служебных обязанностей, полномочий и задач сотрудника ДВКР СБУ, особенно во время войны. В любом случае угрозы тюрьмой — это прямое давление на подозреваемых, не говоря уже о запугивании, что девушки будут никому не нужны, прочее. Что касается правдивости слов моих подзащитных, могу сказать следующее. Если бы они хотели отомстить стороне обвинения, то говорили бы подобные вещи и о следователях СБУ по этому делу, и о других сотрудниках контрразведки. Однако, они указывают только на одно конкретное лицо.
Напоследок добавим лично от редакции. Мы считаем, что такие сотрудники ДВКР СБУ позорят всю службу. В тот момент времени, когда многие сотрудники СБУ военной контрразведки выполняют задачи на передовой, рискуют жизнью, некоторые из них находятся в тылу, запугивают хрупких женщин и интересуются тем, что не имеет никакого значения для государства во время войны. Так не должно быть.