Марина Ильюша провела год в следственном изоляторе по обвинению в участии в «незаконном военизированном формировании». В эксклюзивном интервью она рассказала о задержании на границе, допросах о личной жизни и условиях содержания, которые международные правозащитники называют нарушением прав человека.
История Марины Ильюши началась в октябре 2024 года на украинской границе, когда она направлялась в отпуск к родственникам в Европе. Директор НИИ Международного судьбоаналитического сообщества не знала, что следующий год она проведет за решеткой одесского СИЗО, а её дело станет предметом международного внимания правозащитных организаций.
Граница, 14 часов ожидания и «люди из Одессы»
«Я ехала в отпуск. И планировала вернуться через две недели», — вспоминает Марина. У неё были билеты туда и обратно, запрета на выезд не было, на допросы в СБУ её не вызывали. Но на границе её остановили.
«Мои чемоданы перерывали три или пять раз. Прощупывали каждую вещь. Они ничего не объясняли. То есть какая цель, почему меня не пропускают, почему мои вещи уже в пятый переворачивают — никто ничего не объяснял», — рассказывает она.
Марину продержали на границе около 14 часов — с пяти утра до семи вечера. Всё это время за ней следовали двое сотрудников с оружием. «По всей территории, где мы ходили на этой границе: в туалет, куда-то на улицу выйти воздухом подышать — за нами ходили парень и женщина. То есть мы уже были под конвоем», — отмечает Ильюша.
Только вечером из Одессы приехали «переговорить» семь-восемь мужчин в гражданском. Среди них был сотрудник ДВКР СБУ Евгений Волошенюк.
Вопросы о личной жизни вместо обвинений
Марину обвинили по статье 260 (часть 1) и статье 28 Уголовного кодекса Украины — участие в «незаконном военизированном формировании». Но на допросе в военной контрразведке вопросы касались совсем другого.
«Евгений Волошенюк постоянно расспрашивал о моей личной жизни и о личной жизни Мальцева Олега Викторовича. Он спрашивал, есть ли у меня какие-то романтические, интимные отношения с Мальцевым Олегом Викторовичем», — вспоминает Марина.
Офицер ДВКР СБУ с пеной у рта утверждал, что у него есть «все скриншоты переписки Мальцева с женщинами».
«Я не понимаю, какое отношение моя личная жизнь имеет к 260-й статье Уголовного кодекса Украины», — недоумевает Ильюша.
Когда она отказывалась отвечать на вопросы о личной жизни, ссылаясь на своё право не давать показания против себя, её называли «шизофреничкой», «психопаткой» и «зазомбированной».
Особенно запомнились угрозы:
«Они постоянно мне говорили, что я сяду как минимум на 10 лет. И выйду страшная, старая и без зубов».
По статье 260 предусмотрено лишение свободы от 2 до 5 лет, но запугивание продолжалось. «Я не понимала в этот момент, была ли это какая-то угроза, что я выйду без зубов. Возможно, мне они там собирались пытать меня и выбивать зубы», — говорит она.
Мешок на голову
После оформления всех бумаг в СБУ у Марины изъяли все документы и технику. Затем последовала процедура, которую она не забудет никогда:
«Мне надели наручники на руки, мне надели мешок на голову и спустили в подвал, в камеру».
Она описывает мешок как материал, похожий на тот, в котором продают сахар, — темный и плотный. «В нем очень трудно дышать. Знаете, я даже слышала, находясь в камере, как люди рассказывали, что испытывали удушье, когда их вели в эти подвалы».
За первые сутки задержания Марину раздевали для досмотра множество раз — в СБУ, в ИВС (изоляторе временного содержания), в СИЗО. «За эти первые сутки, когда там было все это задержание в СИЗО, меня столько раз раздевали, что, наверное, я за всю жизнь перед мужчинами столько раз не раздевалась, как за эти первые сутки задержания», — с горечью вспоминает она.
“Скорее бы заснуть, чтобы этот ужас забыть”
Условия в изоляторе временного содержания Марина описывает как «ужас». «Я такое количество тараканов не видела никогда в своей жизни. Когда ты подходишь к тому страшному умывальнику, к которому вообще страшно подходить, чтобы помыть руки. Ты включаешь воду, и из водостока бежит столько тараканов, сколько я ни разу в жизни не видела».
Постельное белье в ИВС было грязное, с плесенью и мокрое. В камере было открыто окно, которое нельзя было закрыть. На улице был октябрь, шел дождь. «Я в куртке легла, накрылась капюшоном. И просто легла и думала: скорее бы заснуть, чтобы ужас этого дня хоть на какое-то время забыть».
“Запах плесени останется со мной на всю жизнь”
В СИЗО условия были немногим лучше. Матрас, который выдали Марине, «просто сгнил» за первые две недели. «Когда мне его дали, он весь был в пятнах, в какой-то плесени, от него воняло этой плесенью. Запах этой плесени вообще останется на всю жизнь», — говорит она. Благодаря друзьям и коллегам ей доставили новый матрас.
Во время блэкаутов заключенные грели воду на трех свечах, связанных вместе, «чтобы хоть за сутки попить что-то горячее». Когда сквозняк выбил стекло в старом окне, женщины заказали пластиковое стекло и «подручными средствами выпиливали это стекло по размеру, чтобы закрыть это окошко».
Впрочем, Марина отмечает, что сотрудники СИЗО относились к заключенным по-человечески:
«Никто в СИЗО там не издевается ни над кем, никто там не насилует, психологически не давит. То есть отношение сотрудников СИЗО к людям человеческое».
Как «выбивали» адвокатов
По делу Марины и её коллег проходили восемь человек. У них было несколько адвокатов — мужчин и женщин. Но в конце досудебного расследования двое адвокатов-мужчин были вынуждены выйти из дела.
«Тебе просто говорят «либо ты выходишь из дела, либо ты едешь на ноль». Вот это такие «законные методы», которые сегодня используют правоохранители», — объясняет Марина.
Женщин-адвокатов ждал другой сценарий. Главную защитницу Олега Мальцева, Ольгу Панченко, в апреле 2025 года арестовали по той же статье 260 и, как уверяет Марина, провели через тот же путь: СБУ, мешок на голову, ИВС, СИЗО.
Их камеры оказались почти напротив: «Мы махали друг другу через кормушку».
«Когда адвокат защищает, выполняет свою работу как на него повлиять? Как его запугать? Его просто сажают по той же статье в СИЗО, что и его клиентов», — резюмирует она. Благодаря Одесскому апелляционному суду, адвоката выпустили под залог через неделю.
Судебные заседания: обвинение без обвинения
За год ни прокурор, ни следствие так и не смогли объяснить, в чем именно обвиняют фигурантов дела. «Мы никак не можем услышать, все мы, кто оказался в СИЗО, что же мы сделали? Где хоть один какой-то факт, аргумент нашей некой преступной деятельности?» — спрашивает она.
По словам Марины, прокурор Руслан Войтов на все доказательства стороны защиты отвечает только одно: «Ваша честь, я возражаю». При пересмотре меры пресечения он зачитывает риски, что обвиняемые «будут бежать из Украины».
Но самое удивительное — формулировка о будущих преступлениях. «Он говорит, что мы в будущем можем совершить какое-то преступление. То есть нас нужно держать в СИЗО и никогда не выпускать, потому что мы можем когда-нибудь в будущем, совершить какое-то преступление», — с недоумением говорит Марина.
Ещё одна странная формулировка в материалах дела про «навыки, полученные на территории Одесской области». «Я сама не одесситка. Я лет 10 уже живу в Одессе, но сама я из Киева. И, возможно, одесситы подскажут, а какие навыки люди приобретают на территории Одесской области», — иронизирует она.
Когда на одном из заседаний она попросила сторону обвинения объяснить, какие именно навыки имеются в виду, и есть ли «классификация этих навыков по территориям Украины», прокурор «очень возмутился», а суд остановил её.
Свидетель с планеты Тиния
Отдельная глава в этом деле — свидетели. Прокурор Войтов постоянно ссылается на свидетелей, в деле их 22, 90% из которых не знают кто такой ученый Олег Мальцев. Одна из ключевых свидетельниц, по словам Марины, «на допросе говорила, что она с планеты Тиния, как и ее отец».
«Свидетель, на которого ссылается прокурор Войтов, с какой-то хрустальной планеты Тиния!Знаете, у меня, во-первых, вопрос к психологическому состоянию этого свидетеля. Может ли человек с планеты Тиния быть свидетелем», — задается вопросом Ильюша.
Более того, прокурор признался, что не знает, где сейчас находится этот свидетель: она не в Украине, связи с ней нет. «И он говорит стороне защиты «найдите ее, доставьте за свои деньги в судебное заседание и пусть она против вас даст показания»», — пересказывает Марина.
Обвинительный акт «под копирку»
Все обвиняемые по делу получили идентичные обвинительные акты. «У нас у всех обвинительный акт, как под копирку одинаковый слово в слово. Разница только, в том что разные имена и даты рождения», — говорит Марина.
Она рассказывает, что даже судья Юрий Кривохижа не смог объяснить суть обвинения. «Есть в интернете видео с одного заседания, где я прошу суд объяснить мне суть обвинения, разъяснит что я совершила. И даже наш судья Юрий Кривохижа не может этого объяснить и я понимаю почему не может – в обвинительном акте этого не написано а писал этот акт прокурор».
Защитники просили вернуть дело, «потому что в обвинительном акте нет обвинения». «То есть что мы вообще, знаете, расследуем? Где вина? В чем вина? Там не указано. Это загадка для всех», — резюмирует Ильюша.
«Сила — она в правде»
Несмотря на пережитое, Марина Ильюша не сломлена. «Год был тяжелый. Он для всех был тяжелым: и для тех, кто находился в СИЗО, и для тех, кто был на свободе, для наших коллег и для наших защитников. То есть это была борьба. Но что помогло все это пережить — это правда», — говорит она.
«Знаете, говорят, что сила — она в правде. Вот когда ты точно знаешь, что ты ничего противозаконного не делал, что ты ни в чем не виноват, твоя совесть чиста, то ты и спишь спокойно», — добавляет Марина.
Она даже находит положительные стороны в пребывании в СИЗО: «Я не жалею, что туда попала. Это меня очень многому научило. Это было, знаете, такое золотое время для обучения. Нам можно было почитать книги, на которые, в жизни каждого человека времени как обычно не хватает».
Важно отметить парадокс в начале этой истории: когда Олег Мальцев и его коллеги узнали о возбуждении уголовного дела, они находились за границей в научной экспедиции. Но они вернулись в Украину. «Наверное, если бы мы хотели сбежать, то мы бы не вернулись в Украину. А так как нам бояться было нечего, мы вернулись в Украину», — объясняет Марина логику их решения.
Сегодня она называет своё дело «паранормальным уголовным делом» и «абсурдом». «В это не то, чтобы поверить трудно. Мне кажется, не каждый какой-то фантаст смог бы придумать такую историю», — заключает Марина Ильюша.
Полная версия интервью опубликовано на странице адвоката Ольги Панченко.